Заметки к большому разговору в сообществе "Острова в свободном образовании" о мироустройстве школьной жизни, и не только

Мы выросли в среде, где насилие в общении между людьми было нормой, но все больше люди задумываются о другой норме – доверии, любви и уважении независимо от возраста и статуса. 

Кажется, будто мы подошли к культурологическому разлому – как жить дальше, с насилием или без, когда перед нами не стоит задача выживания. 

Поговорила на эту тему с Rufina Kashapova, соматическим и травма- терапевтом.

Я понимаю насилие как подчинение воли другого человека, доминирование и демонстрацию своего превосходства, как ущемление прав человека. Руфина - как взаимоотношения, в которых один присутствует полностью, а другой, сколько не пытается, не может себя проявить, как будто он - пустое место. Когда один не оставляет или не выделяет места своей властью другому человеку. И второй с этим соглашается. Ради контакта с другим, который на самом деле не контакт, а иллюзия, человек буквально наступает на горло своей песне, он перестает говорить о том, что ему важно, и соглашается с этими отношениями. Насилие не начинается с рукоприкладства, оно начинается с желания доказать, что я сам лучше и лучше знаю, что нужно другому. И это не какие-то крайние ситуации. В той или иной степени с этим сталкиваются многие на разных этапах своих отношений в семье и на работе. И мы обе тоже. Причем как с позиции доминирующего, так и с позиции «жертвы».

Почему мы позволяем это делать с собой? Во-первых, доминирование было нормой до 21-го века в семьях, детсадах, школах: критика, игнорирование потребностей, обесценивание чувств и желаний, давление и принуждение. Во вторых, у жертвы абьюза сбиты ориентиры: она не понимает, что правильно, что нет. Фонит детский опыт: я знаю, как там выживать в этом насилии, я не знаю как требовать независимости, я не знаю, есть ли у меня права.

Жертвы и насильники выросли в атмосфере насилия. И это не только про физическое насилие. Если взрослый человек никогда не испытывал насилия, то он четко и сразу понимает, что происходит неадекватное, он принимает решение: мне это не подходит, для меня так не работает.

Доминирование предполагает, что в отношения вступают два неравных субъекта. Но люди в загс идут равноправно, их туда не тащат на веревке. У них есть возможность на берегу договориться обо всех условиях жизни. Каждый может в любой момент выйти, закрыть дверь и не возвращаться. Если женщина полностью подчиняется и отдает экономическую и психологическую власть в руки мужчины, то следом она получает абьюз. По мнению Руфины всегда. Женщина сама отдает мужчине эту власть.

У вас есть экономическое разделение? Это очень важно. Разойтись по разным банковским счетам: мы с тобой равные, в течение 10 лет я буду беременеть, рожать и кормить, давай договоримся, что 50 процентов твоих заработков будут приходить на мой счет. Когда мужчина сам определяет, дает он деньги, сколько , хочет дает/ хочет не дает, это неравные отношения.

В какой точке находится выход? Взрослому из насилия можно выйти единственным способом – принять внутреннее решение. Неважно, сказал ты это мысленно или вслух. Насильник может сказать: я больше этого не делаю. И жертва может сказать: все, я больше в этом не участвую. Важно задать себе вопрос – я хочу, чтобы так дальше продолжалось? Некоторые женщины так и говорят – я хочу, чтобы мужчина взял на себя всю ответственность.

Абьюз это еще и игнорирование потребностей. Если я взрослая женщина, то мне все равно, что кто-то игнорирует мои потребности. Если я экономически и психологически независима, то я иду и удовлетворяю свои потребности сама. Если какой-то человек у меня свет в окне и я от него зависима, то даже если он не принес цветов,, я буду обижена. Он один ответственен за удовлетворение всех моих потребностей. Он же у меня и виноват.

Насилие заканчивается на моменте честной встречи с собой, на контакте с собой. А кто вообще я? Какой я? Где я? Как я себя чувствую? Как я себя чувствую, когда мне больно? Я даю себе дышать или продолжаю бежать “на всех порах”? Я даю себе право отдохнуть? А кого я вижу в зеркале? У меня есть сочувствие к себе? А восхищение? Когда я внутри себя к своим чувствам прикасаюсь, что со мной происходит? Я себя вообще вижу? И если я не знаю того, на кого я смотрю, как я ребенка или партнера увижу? Я себя не вижу и не принимаю – это я вообще с собой не разговариваю.

Одно дело, когда встречаются по обоюдному желанию и договоренностям взрослые люди, которые могут в любой момент выйти из отношений, другое - когда в таких отношениях находятся взрослый и ребенок.

Специалисты из кризисных центров, которые постоянно работают с насилием в семье, говорят, что насилие, от которого нужно бежать, совершается не сразу, а постепенно.

Жертва, когда впервые происходит насилие, а оно происходит с близкими людьми и в раннем возрасте, думает, что ей показалось: это же моя мамочка, она не может так сделать со мной, не может меня обесценить, она не может ко мне отнестись равнодушно, она же меня любит. Обычно младенцев любят безусловно, а потом ребенок вырастает, и мама резко меняется и что-то переключается, а ребенок помнит, он хочет маму такой, как прежде, и ждет, что она вернется в нормальное состояние. Вот что удерживает ребенка. Удерживает это и взрослых - многие люди говорят, что их родители были правы, жестко заставляя заниматься их английским, музыкой или спортом, наказывая, ведь родители хотели для них лучшего. Сложно признать, что родитель сделал что-то неприемлемое по отношению к тебе, ведь тогда придется с этим что-то делать.

Когда я готовилась к прямому эфиру, я выписала все, что как взрослый считаю насилием по отношению к себе. Когда со мной делают это, я не могу быть собой, не чувствую себя в безопасности, не могу быть в наилучшей своей форме для сотрудничества, творчества и работы. Я увидела всю картину целиком и была удивлена тому, что между взрослыми такие методы считаются абьюзом, а между взрослым и ребенком – воспитанием.

Руфина же считает, что это не абьюз, а "истерика", то есть неспособность взрослого встать во взрослую позицию по отношению к ребенку. Взрослый делает свое благополучие зависимым от ребенка. Когда родитель говорит: «опять ты какой-то не такой, как я хочу», он дает послание: «не живи, я не хочу тебя таким признавать» (структуры развития в бодинамике). Это уничтожение личности. 

Мы, родители в 21-м веке, сами себе сказали, что так не будем, а как будем, не знаем. Все что мы можем – это заблокировать энергию разрушения, подавить себя. Куда ее направить, что с ней делать, если не направлять на другого? Вот это решение, что я не буду – оно крайне важно. А как буду, когда неудовлетворенность от неоправданных ожиданий вызывает гнев?

В силу того, что дети полностью от нас зависят, это не значит, что они – коробочки, в которые надо все складывать, или цари горы, когда мы их во всем обслуживаем. Ребенок учится от нас. Когда мы оставляем ребенка надолго со своими эмоциями, это и не насилие, но и неспособность выдержать свои переживания (злость на ребенка, когда он плачет), это неспособность быть взрослым. Я сам себя не выдерживаю, когда мне больно, как выдержать другого?

Как только ты видишь, что другому больно, тебе приходит в память свой собственный опыт. Это бессознательная реакция.

Что делать? Выводить в сознание. Открывать сочувствие к себе маленькому. Можно ли любить другого, когда мы так относимся к себе. Знаем ли мы что-то о любви и уважении, не проявляя сочувствия и великодушия по отношению к самим себе?

Важно идти и обучаться – а как это уважать, не оценивать, не видеть за плохим поступком наплевательское отношение к себе. Учиться, как жить без обесценивания, когда ты 18 лет прожил в этом и уже отлично сам научился с собой это делать. Пойти и учиться жизни без насилия к самому себе в первую очередь через личную терапию, книги, семинары.

Как проявляется ежедневное бытовой насилие к себе?

Обзывать себя: вот дура. Критиковать, виноватить себя. Я не лажаю, это просто опыт моего действия. Я могу его взять, проанализировать, обработать, сказать себе – я не плохая, я в тех условиях сделала так. Сейчас я хочу переработать и найти то, как я хочу сделать иначе.

Каковы последствия насилия: невозможность быть собой, страх, равнодушие, презрение, осуждение, сниженная телесная и эмоциональная чувствительность, закрытость от близости, избегание, перекладывание ответственности, неумение делать выбор, заниженная самооценка, слабая способность к саморегуляции и самоконтролю. А еще это сексуальное насилие – по данным ВОЗ каждая третья женщина в мире хоть раз стала жертвой.

Что же вместо критики, оценивания, ограничений, высокомерия, шантажа, требования подчиняться?

Интерес и удивление: Ух ты, как у тебя устроено.

Нужна пауза и время на проявление интереса. Я-то не знаю, как моему ребенку правильно, потому что он другой, не такой как я, он в других условиях родился, у него другие биологические данные, мир вокруг другой. Я правда не знаю, как ему надо.

Сегодня в 17:00 в прямом эфире в инстаграм продолжим разговор о том, как нам, людям разного возраста, комфортно жить вместе без насилия, пойдем в воспитание и обучение.